Меня поразила конструкция деревенской печи. Наша печь изначально не работала, поэтому пришлось вскрывать, отковыривать, вычищать, замазывать глиной, параллельно восхищаться её функциональностью и теплоёмкостью. Первую ночь мы мёрзли, вторую ночь мы дышали остатками едкого дыма не прогретой печи, и только на третью ночь я догадался закрыть дополнительную тягу под печкой, чтобы все щели, из которых до этого валил дым, привратились в маленькие пылесосы. И, если совсем честно, я для себя оправдал наличие бороды. Бюджетный аттракцион мужественности, после которого Мика ластится ко мне и пытается помочь всеми силами.
В момент отъезда из Риги Мику лишили компьютерных игр. Возмущался, но принял. Расставил рыцарей в комнате, построил замок. Когда протапливали печь, выгнал его на улицу без замка. Возмущался, но потом два часа играл с биноклем и палкой. В планах раздеть до трусов и оставить наедине с воображением. Вдохновляет.
Познакомились со всеми. Обсудили всё. Люди идут мимо и заглядывают. Прошёлся в пончо до магазина, поиграл на завалинке на калимбе - поток увеличился. Заходил батюшка Виктор, принёс литературы. Неспешное течение времени заставляет придумывать себе развлечения, посматривать в сторону женщин и выпивки. Хочется в Москву, но желание высыпаться и обрастать кожей слона сильнее.
Люди судачат о метрополите всея Латвии, который родом из Гравер. Старовер, говорят. Переметнулся, сделал карьеру, построил православный храм в родном городишке и содержит школу, где десять учеников и пятнадцать человек администрации. Вроде добро делает, а не верят ему.
Сам храм у нас под боком. Десять метров. Мика уже ходил туда бить в колокол. Один раз даже без спроса. Я же планирую ночью проецировать на него всякие картинки - белые стены манят. Завтра, вот, буду на стене "Остров" Лунгина показывать. Как акт межкофессиональной дипломатии.
В общем, живём мы хорошо. Где-то растём даже. Но самое главное, что хвост не отваливается (и интернет есть) .