Заглянуть в чужую голову невозможно, даже если вам это предлагают. А я вам предлагаю.
Зарегистрироваться для посещения Кратера Памяти.

Ieskatīties cita cilvēkā galvā nav iespējams, pat ja jums to piedāvā. Bet es jums to piedāvāju.
Reģistrēties pieredzei.

It is impossible to look inside another person head. Even if you are invited to do this. I invite you to do this.
Register for Memory Crater experience.
​

Мама книгу написала. Автобиографическую. Подарила. Я бы не осмелился на её месте, но это мама.

Долго ходил вокруг да около, а потом психанул, прочитал на спидране, с зажмуренными глазами, каменным сердцем и чем там ещё люди обвязываются, когда не хотят, чтобы было больно, но знают, что точно будет больно.

Вообще, надо сказать, книга - идеальная форма для подобного рода творчества. Это не пост в фб, который выскакивает у тебя сразу, как только ты открыл фейсбук, только потому, что ты поставил лайк вчерашним котикам. Это скромное предложение пройти в библиотеку. И я, как сознательный читатель, беру на себя ответственность на все мои оценочные суждения, которые появятся по прочтению этой книги, в тот момент, когда открываю первую страницу. Я сам выбрал этот опыт, я сам решил погрузится в то, от чего бегу двадцать пять лет. Как говорят на этапах формулы один: send it!

Поразительный опыт - читать книгу собственной мамы. Уникальная возможность поспорить с буквами, за которыми угадывается описание комнаты из моего детства, улыбнуться выдуманным именам персонажей, с первой же фразы которых можно легко соотнести с реально существующими людьми. Рассмеяться над фактологической частью. Умилиться с какой-то детали, которой не предал значение семнадцать лет назад. Расстроиться. Собраться. Ещё раз расстроиться. И ещё раз. Наконец, что-то понять.

Сначала , что это написала не моя мама. И не про мою маму. А потом признать, что таки моя. И про себя. Где было много боли и драмы. И на этом надо остановиться и сказать: а вот такая у меня мама. Но я не могу. Всё тело восстаёт против. Дыхание перехватывает, руки немеют, сознательный внутренний читатель, взявший на себя ответственность за оценочные суждения, умывает руки. И пиздец.

​И там очень много эмоций. Разных. И плохих, да. Хоть свою книжку пиши (тут заставка по доброй традиции заставка из Санта-Барбары). Или танцуй. Или пой. Только правды искать не надо. Она у всех своя. Хотя одну универсальную правду я всё-таки нашёл. Мамы разные нужны, мамы всякие важны. Или как там было? Мама, я тебя люблю. Там так было? А у нас как было, мама?

Больше чем спектакль. Тяжёлый, но важный, на одном дыхании, и очень близкий к зрителю во всех смыслах этого слова.

Важный именно сейчас для нашего общества жест, о котором я могу говорить и говорить, но сначала отведу туда своего сына.

Спектакль завораживает своей метафоричностью, очень осторожно разворачивая перед зрителем самые сложные темы, о которых обычно принято говорить в сухих цифрах.
​
Очень бережно рассказанная очень личная история, которая должна быть увидена всеми, кто считает Латвию своим домом. А для меня это ещё и новая страница в жизни театра Чехова. Талантливая, смелая, очень красивая, рассказанная для всех на всех языках. Спасибо
​

Пятьдесят дней до закрытия Кратера Памяти. Пара историй оттуда. Про мужчин.
У меня есть компания друзей со школы. И очень часто такая дружба - это про то, что вам уже почти сорок, но когда вы вместе, вам всё ещё семнадцать. Это очень прикольно, но ещё это очень удобно, а ещё это ужасно. Ты приходишь со своими историями, со своим взрослением, а тебе в ответ: "тебе семнадцать, мы тебя знаем, поменьше пафоса" - никому не хочется встречаться с другой версией такого удобного друга, которого все знают милой пуськой. А поэтому, когда в Кратер записался один из них, у меня сердце выпрыгнуло. И так получилось, что он пришёл туда перед тем как приехать на нашу традиционную встречу раз в полгода. И я ждал его у себя дома, не открывая наш чат в ватсапе, боясь прочитать там "чуваки, был у Эвина в гараже, 0 из 10". <... >Передо мной стоит огромный бородатый дядька: "Эвин, я был в твоём Кратере Памяти. Спасибо. Я там заплакал".

Приехал в гараж загружать новые сценарии. Робкий стук. Посетитель. Ох, вышел, все рассказал, как работает, отошёл, чтобы не мешать опыту. А тут ещё машина подъезжает. Присматриваюсь. Ко мне записался один мужчина. Из прошлой жизни. Коллега. Помнил только его добрую улыбку. И вот он стоит перед гаражом, а я ему: "надо подождать, там внутри уже человек, давай поболтаем". Пока ждём тридцать минут, говорим обо всем. Вскрываем темы. Ныряем в самые сложные чувства. Неожиданно прячем слезы. Чужие же люди. Через полчаса возвращаемся к Кратеру - двери закрыты, можно заходить. "Ты знаешь, я этот проект делал для того, чтобы мы могли вот так встретиться и поговорить. Можно туда не заходить на самом деле. Всё произошло вот здесь, только что".

Сегодня сижу в офисе, звонок. "Я в кратере. Тут все электричество вырубилось. Ровно на середине. Но даже этого достаточно, если честно, без слез невозможно". Сижу в офисе, улыбаюсь: "вытащи из розетки провод, досчитай до десяти, воткни обратно, только не плакай больше, Саша, а то я сам сейчас заплачу".
​
Я восхищаюсь мужчинами, которые не бояться быть уязвимыми. На этих слезах вырастает чувство плеча, благодарности, и такой спокойной человеческой силы, к которой хочется прикоснуться много-много раз. Которой надо учить своих детей, которой надо учиться самому. Спасибо.
​

​Ходите к врачам по утрам. Например, к хирургам, которые ещё не намахались скальпелем за день, и готовы увидеть за нагромождением сухожилий и костей живого человека. И даже пошутить.
- <..> и никакой нагрузки на руку три четыре дня.
- О. отлично. Полы не буду быть.
- Не мужское это дело. Может, вам к психологу после меня?
- Я один живу.
- О, тогда тем более к психологу. Так, а сейчас я введу иглу. Судя по вашим татуировка, игл вы не боитесь.
- А я читал, что в этом месте в принципе не много нервных окончаний.
- Нет, нет, этого там достаточно. Так что, это исключительно моё мастерство. И не читайте диагнозы в интернетах, молодой человек. Здоровее будете.
Чего и вам желаю, кстати

​Подхожу к машине. Я в лонджи. А вот люди вокруг, похоже, в огне.

- Извини, можно тебя спросить?
- Да, а что у вас случилось?
- Во-первых, юбка красивая!

Правильная магия человеческого общения, на мой взгляд, заключается в том, что душнить можно только с проверенными людьми. С незнакомцами лучше быть опережающе комплиментарным. И поэтому вместо посредственной реплики про то, что это не юбка, а лонджи, я ответил: "Спасибо, у вас тоже". Двум мужчинам. И замер.

Правильная магия человеческого общения, на мой взгляд, к общению как таковому не имеет никакого отношения. Всё обоюдно считывается с позы, интонаций, выражения лица и движения рук. Почти всегда это работает быстрее любой попытки рационализации чувственного опыта, и единственным вопросом всегда остаётся: что с этим делать? Вот, например, я почему-то решил, что эти ребята на улице Авоту вполне себе ценители моего великолепного чувства юмора. И, как уже написал выше, замер.

Да, наверное, это так работает. Быстрее ума. Небезопасные люди не сказали бы, что у меня красивая юбка, ведь так? Усугубим.
- А во-вторых?

Что-то между людьми происходит ещё до слов. В моём тёмном подземном спортивном зале, где все молча работают с собой, а мне без очков сложно рассмотреть кончики своих пальцев, я выбрал себе в товарищи, с которым можно потом перекинуться парой слов на выходе, парня, который, как потом оказалось, обожает My Little Pony и балдеет с Рарити, которая стоит на приборной панели моей машины. А сначала мы просто полгода считали друг-друга самыми дружелюбными чуваками в сумрачной раздевалке.
- Погоди-погоди. Давай сначала с юбками разберёмся.

Меня два раза пытались бить на улице. Один раз я убежал, а во второй раз это произошло в баре в Зиепниеккалнсе, выйдя из которого, оказалось, что это уже не разговор, а стенка на стенку. И я точно видел, что парень напротив не хотел меня бить - мы оба косились на наших более решительных знакомых, которые устроили кучу-малу за свой счёт. Но в конце-концов он так меня и не ударил - поскользнулся, упал, ударился головой об мою ногу и разбил себе нос. Я тоже считаю это магией человеческих отношений, кстати.
- Вообще-то, это не юбка, это джинсы!
- Ну, раз об этом зашёл разговор, и это не юбка, это лонджи!

Правильная магия человеческого общения, на мой взгляд, иногда основывается на вот таких иррациональных прыжках веры. Когда ты вверяешь себя второму человеку таким, какой ты есть, минуя такие обязательные к исполнению в нашем обществе элементы, как рукопожатие, совместное времяпровождение и знакомство с родителями.
​
В этот вечер я помог двум друзьям затолкать их машину в гараж, но это было лишь во-вторых, потому что во-первых они были в джинсах, я был в лонджи, мы все хорошо посмеялись, и у нас была правильная магия человеческого общения.

Fisterra - край земли. Место, которое я бы назвал по аналогии с ежегодным фестивалем Burning Man, подобием afterburn,- необязательные разгрузочные 100 километров после того, как вы уже получили свой пирожок с полки в Сантьяго де Компостелла. Такой хипповатый и альтернативный маршрут, когда всё уже понял, сбросил околорелигиозный морок и перестал соревноваться сам с собой - вместо 30 километров в день можно пройти 15. Вместо преодоления можно поныть. Вместо целеполагания можно поесть. Вместо поесть, наконец, можно выпить.

В Фистерру мы дошли за четыре часа до заката - как раз, чтобы скинуть рюкзаки, купить еды для пикника и добраться до маяка в нескольких километрах от города, где когда-то пилигримы по традиции сжигали свою обувь с тысячекилометровым пробегом с видом на заходящее в море солнце. Потом, как водится, случайно чуть не сожгли сам маяк, и от традиции осталось только солнце, но и этого нам хватило бы за глаза - в планах было уединиться в скалах, открыть зубами вино, ломать руками сыр, делиться осьминогами, и незаметно подсматривать как блестят в глазах слёзы радости.

Но все четыре с половиной продуктовых магазина в тот день в этом городе были закрыты. А все рестораны открывались примерно за час до того, как начинался закат, а до маяка идти только часа полтора, и, конечно, никакой автобус после 350 километрового пешеходного хардкора не вариант. И, в общем, я там знатно начал ныть. Даже рассказывать не буду. Но вот, что я вам расскажу.

За три часа до заката мы нашли в городе один единственный работающий в это время ресторан. Итальянский. И эти ребята, кому принадлежал ресторан, говорили на странной смеси испанского и итальянского, и мы честно пытались понять, что они говорят, но получалось понимать только десерт и вино. Но тут оказалось, что сидящий перед рестораном большой импозантный француз Жиль знает все языки мира. И пока мы заказывали еду, он вызвался переводить с этого испанско-итальянского нам на французско-английский. И практически сразу на наш смех пришёл мужчина средних лет, американский полиглот, который сразу же начал без зазрения исправлять каждую ошибку в английском Жиля. По-французски. Чем ввёл в состояние кринжа свою дочку, которая, наклонившись к нам, извинилась за своего отца, рассказав, что любовь к языкам в её папе сильнее любви к людям. А в это время Жиль громогласно на всю площадь смеялся, что он готов простить это душнилово только потому, что это все-таки американский английский, а не английский английский. А в это время владелец ресторана предложил нам сделать печати в наши пилигримские паспорта из сургуча, и попросил повара вынести ему печать. А повар вынес не только печать, но и божественный тирамису, за который можно было простить любой испано-итальянский язык. А Зоя на руке у повара заметила татуировку, которая выглядела как печать, которую мы получили в двадцати километрах от Фистерры, где девушка из Румынии восстанавливала гостевой дом для пилигримов недалеко от пляжа в виде круассана. И уже под вино и тирамису мы узнали от повара, что в свободное от кухни время, он ездит помогать восстанавливать этот заброшенный дом. А эта татуировка, похожая на четырехлистный клевер, символизирует четыре пути, который каждый из нас начинает из самого себя только лишь для того, чтобы прийти к самому себе. И какой бы из четырёх путей ты не выбрал, ты все равно придёшь к себе. А если чуть прищурится, то видно, что каждый из этих листиков-путей по форме напоминает сердце. В общем, ах. А за это время в наших паспортах появились самые красивые печати на свете. А потом Жиль начал исполнять песни Джонни Кэша. Да так, что американский полиглот сразу же простил ему его американский английский. А его дочка, на минуту освободившись от отцовской гиперопеки, рассказала, что они с отцом просто очень любят хайкинг. И они поехали пройтись португальский камино, чтобы где-то в середине пути, понять что это совсем не хайкинг, а именно то, что мы прямо там проживали все вместе в уголке маленькой площади напротив маленького итальянского ресторана на краю земли. А потом она показала нам свою обувь, которую она взяла у маяка. Там её больше не сжигают, но оставляют в акуратной кучке. И её кроссовки, в которых она пошла этот не хайк за все это время превратились в портянки, и вместо них она взяла в этой куче себе чьи-то такие же уставшие от жизни, на размер больше, но способные какое-то время ещё продержаться кеды. И я смотрел на счастливое лицо человека, который стал частью чего-то большего.

Жиль прошёл свой камино год назад. Сейчас он копит деньги, играя на гитаре, чтобы уехать в Мадагаскар. Владельцы итальянского ресторана прошли свой камино три года назад, и решили открыть здесь свой ресторан. Американцы начали идти хайк, а прошли камино. Повар прошёл камино два года назад, и, как мне кажется, пришёл к той румынской девушке Николь. А мы с Зоей прошли свой камино только что и.. если мы прямо сейчас не попрощаемся с этой разношерстной компанией, то мы не успеем на закат!

Накануне я прикинул, что наша средняя скорость в нашем путешествии была в районе 3.5 километров в час. Эти последние 5 километров мы прошли, нет, пролетели в гору минут за пятьдесят. И успели. Хотя, как тогда стало понятно, невозможно опоздать, если всё и так в тебе. И это не просто слова. Эти последние пять километров со свойственной мне фантазией и тревожностью я очень живо себе рисовал, как мы заворачиваем за маяк, чтобы увидеть, что солнце уже село за горизонт, а вместо красивых отблесков на небе мы наблюдаем низкую облачность. Но, наверное, впервые в жизни перспектива не получить чего-то, что мне очень хотелось, не вызывала во мне никаких негативных коннотаций. Наоборот, мне казалось, что мы будем смеяться до слёз, и обязательно захотим вернуться в тот ресторан, чтобы разделить наш триумф с нашими случайными друзьями - всё-таки это всё было нашим выбором.
​
А значит, this is the way. Turpinām iet. В мире людей, которые говорят на всех языках мира, рассказывая истории, которые мне так нравится записывать, и из-за которых даже можно опоздать на закат.
​

Бреду после психотерапии домой. В голове экзистенциальный раздрай и сакраментальное: чего я хочу?

Прохожу мимо римчика. Сзади мама спрашивает своих детей: ko jūs vēlaties no veikala?
Бойкий мальчишка лет пяти чеканит: piecus kārumus par eiro!

Чего?! Пять за евро?! Пришлось зайти. А там действительно акция. Пять сырков за евро.
​
Хотя бы с одним вопросом разобрались.
Сижу, жую.