У меня в машине сзади справа что-то стучало. Такой пустой безнадёжный звук, от которого и было, собственно, безнадёжно - стабилизаторы меняли, на амортизаторы смотрели, а я даже багажник вычистил. А стук всё равно был.

И тут я встретил своего давнего друга, с которым каким-то странным образом всю жизнь делил иррациональную любовь к собственным машинам - оба имена им даём, и у обоих машины после автомойки резвее с перекрёстков трогаются. Поныл про стук, а мне в ответ: "Deniss, представляешь, у меня такой же стук сзади, но слева. И тоже никто не может разобраться, что случилось".

И неожиданно стало легче на душе. Просто разделив свою маленькую боль с кем-то, кто понимает, о чём идёт речь. Даже такую маленькую боль. И стучать меньше не перестало, но едешь такой, и знаешь, что где-то кто-то ещё стучит по брусчатке.

Через неделю в автосервисе мне поменяли солдатик переднего моста, и у меня перестало стучать сзади. Но я не стал рассказывать об этом своему другу. Потому что я знаю, что жизнь становится чуть проще, когда ты знаешь, что где-то есть кто-то, у кого стучит так же как у тебя, и что этот кто-то не плохо справляется. И ты тоже не плохо справляешься.
​
Эта правдивая история является скрытой рекламой групповой терапии, как инструмента принятия стука в левой задней части себя. И не только.

​Никогда не был в восторге от Ренаты Литвиновой. В чём-то её подозревал. В неискренности, например. А потом дорос и поверил. И теперь восхищаюсь её смелостью быть собой, смелостью рассказывать такие тривиальные истории, смелостью выходить на сцену с кактусом и голубем-пижоном.
Хочется писать про русские вечера в Париже, но теперь это парижские вечера в Риге. Хочется за всеми этими платьями, сшитыми специально для Ренаты, видеть служение музе, когда великие композиторы пишут музыку для той единственной балерины, которая сможет, но это она, Рената, сама написала эту пьесу, и сама поставила этот спектакль, а значит сама заказала себе платья. И в очередной раз не понимаешь, кто перед тобой - красивый, капризный цветок с манящими цветами и интонациями или сверхчеловек в цельнометалической оболочке, снисходительно позволяющая окружающим заподозрить её в легкомысленности.
Хотя, какая легкомысленность? Королева, готовая отдать все свои подвески , лишь бы увидеть ещё раз того, кто в очередной раз сделает ей больно. Мы все там были. Мы все сжигали свой мир ради того, кто никогда этого не поймёт. Мы все целовали кактус, чтобы почувствовать себя живыми. Ха. Кактус. Ну, кто, кроме неё будет на сцене целовать кактус?
Опустился занавес. Мы прикоснулись. Увидели настощую? Вряд ли. Прикоснулись.
​

Хотел забавное про Кратер Памяти в том числе для того, чтобы напомнить тем, кто до туда не дошёл, но у кого есть уже явки-пароли, что он открыт ещё один месяц.

Приехал сегодня проверить всё ли в порядке, а там вот дверь открыта. То есть, замок висит, но сам по себе. Бывает. Захожу. А там на стуле записка, мол, увидел, что дверь открыта, зашёл, всё включилось, охренел, испугался, вышел, потом опять зашёл, ещё раз охренел. Охуенно. Целую, обнимаю, сосед.

Помню, когда только делал это место, там ребята из соседнего офиса на перекуре все поглядывали в мою сторону, а когда я приехал в гриме седовласого старика, то не выдержали и пошли смотреть мою машину для, как они выразились, качания крипты.
​
С тех пор офис их закрыли, крипта обвалилась, а я наоборот подрос и наполнился и, как мне кажется, опять поверил в людей. Даже, вот, двери перестал закрывать.