Когда мы общаемся по-настоящему,
мы украдкой забираем себе кусочки второго человека. На память или чтобы попозже смаковать. Украдкой. Ракурсы, тени, запах, тембр голоса, прикосновение, взгляд, смех, узор на чайной кружке, мгновение, когда взглядом встречаетесь - всё распадается на маленькие кусочки.

Но если сами в этот момент настоящие, то мы ещё украдкой оставляем кусочки себя. Такие токены, ключи - отмычки.
​
И в идеальном мире, конечно, у этих токенов нет срока годности. Но это не безопасно. Но зато так красиво. Но небезопасно.
​

Однажды в далёкой-далёкой галактике и, скорее всего, в параллельной вселенной я сидел в маленьком и очень неуютном баре напротив моей девушки, которая рассказала мне, что накануне была с другим парнем.

— Денис, теперь ты от меня уйдёшь?

Очень хотелось уйти. Мне было мало лет, и весь мир вокруг меня через все доступные мне тогда культурные коды говорил, что после такого надо расставаться. Мир угрожал разрушающими комментариями моих друзей, сплетнями общих знакомых, а самое главное этим ещё необузданным внутренним самобичеванием, после которого можно было ещё год существовать в режиме выжатой половой тряпки.

— Дай мне пять минут.

Я оказался на улице посреди шумных компаний, вышедших на перекур, встал напротив прозрачной двери, через которую был виден наш столик, и в голове практически в тот же момент сложились несколько слов, противопоставить которым в тот момент я ничего не смог: я её люблю.

Помню, что сразу вернулся в бар, сел за наш столик рядом с ней и приобнял её за плечи. И никуда не ушёл.

С тех пор прошло много лет. Любовь разложилась на союзы, созависимость, неврозы, расчёты, попытки, бегство, дружбу, здравый смысл, влюблённости, надежды и разочарования - вы сами там были и сами всё знаете. Думаю, что при желании даже эти события двадцатилетней давности можно было бы запихнуть в какую-то из вышеупомянутых категорий, но есть одна штука, которая очень греет мою душу: мне кажется, что там я был достаточно смелым, чтобы любить человека, который меняется. Который совершает ошибки и идёт с этим ко мне, как к самому близкому человеку. И меняется.

Мы все уязвимы в своей правде, и в поисках принятия мы часто скрываем ту часть, которая, как нам кажется, заставит других отвернуться от нас. Хотя, на самом деле, в первую очередь, нас самих. И в этом презрении к себе самому, мы отказываем другим в праве нас любить.
​
Текст без выводов и, Оля, без фотки, но с искренним пожеланием не ссать и быть благодарными, если вас любят.

Сегодня в спортивном зале, куда я хожу, и о котором я обязательно ещё вам расскажу после своего 100 посещения, было красиво.

Мне надо было встать напротив девушки. Так, чтобы носки нашей обуви соприкасались, и, смотря ей в глаза, сказать: es tevi mīlu. Да так, чтобы она, будучи студенткой театрального, ответила: es tev ticu.

А у нас в зале практически всегда сумерки. И очки я свои перед тренировкой снимаю. Поэтому лиц я не вижу, имён не помню - честные полторы часа наедине с собой и предлагаемыми тренером вызовами.

А тут три больших шага через площадку и внезапно перед мной пронзительные голубые глаза. А там вселенные рождаются и умирают. И кажется, что если замереть, то можно увидеть как хрусталик вместе с дыханием дрожит. И на секунду замираешь, а она, словно в ответ на твой порыв, подаётся вперёд и её глаза немножко округляются, и вот так вы стоите мгновение, которое, как водится в этих всех ваших фильмах, которые я не смотрю, потому что тушь потечёт, длится вечность, и потом я из себя выдавливаю по-русски: я тебя люблю. А в ответ с акцентом: я тебе верю.
​
И ведь никто, никто, никто, никто не догадался, что это в тот момент было правдой.

На этой неделе спросили - почему я никак не могу построить отношения. Мне понадобилось пять секунд, чтобы с серьёзным лицом придумать очередную ложь. Цитирую: "я люблю детей больше, чем женщин".

А на самом деле, я всё ещё пустой контейнер, который можно наполнять до тех пор, пока мне это не наскучит. И в этом месте дети выигрывают без вариантов. Искренностью, честностью, невозмутимостью, силой, любовью, благодарностью, и так до бесконечности.

​Рыба.

Очень сложно казаться сильным, когда внутри слабый. И цена у этого очень большая, не смотря на то, что в нашем сегодняшнем мире это чуть проще: машина по-быстрее, работа по-престижнее, кроссовки по-ярче. Можно ещё бороду отрастить, если ты мужчина. Или макияж по-воинственнее.

А я мужчина. Я даже себе дерево навыков рисовал, чтобы скиллы прокачивать. Сейчас, у меня в тетрадочке всё записано: благородный, щедрый, ответственный, пунктуальный, великодушный, остроумный, внимательный, заботливый, с развитым плечевым поясом, с волосами на груди и с, если необходимо, бархатным голосом. И это я всё сам. Сначала книг много читал - мифы Древней Греции особенно хорошо заходили, потом на родителях тренировался, потом уже сам стал родителем, а потом вообще всё завертелось, и внезапно оказалось, что я знаю, зачем нужно страхование жизни, и почему важно заниматься благотворительностью - осталось только в рекламе пены для бритья сняться.

Однажды, мы сидели с моей тогдашней девушкой за столом и расставались. Уязвимые и благодарные друг-другу, что не бьём под колено, растерзанные и уставшие от всех недосказанных и недопонятых ситуаций, которые накопились за тот год отношений. 
– Денис, я не смогу отдать тебе деньги, которыми ты мне очень помог.. 
Я встаю из-за стола, обхожу его вокруг и сажусь перед ней на корточки. Она плачет. Абсолютно на автомате делаю то, что делал со своих четырнадцати лет, когда у самых близких мне людей возникали проблемы с деньгами - беру за руки, обнимаю, говорю, что всё будет хорошо. И она знает, что всё будет хорошо.
​
Мы продолжаем наш разговор за тем же самым столом, но теперь уже говорим не о вещах, а о нас:
– Денис, а может это и есть отношения, за которые надо цепляться?
Она плачет. Я знаю, что это отношения, за которые надо цепляться. Я знаю, что я должен встать, обойти стол, сесть на корточки, обнять её, и сказать, что всё будет хорошо. Я хочу это сделать, как я это сделал пару мгновений назад. Мои руки немеют. Я не могу встать. Я плачу. Так же, как и много раз до этого в самые важные моменты, когда надо подойти и взять за руку, я ждал, когда возьмут меня. Так же как я продолжаю делать сейчас.

Две одинаковые ситуации, два разных меня. Один – с бородой и котлетой бабла во внутреннем кармане, второй – с глазами побитой собаки, ждущий разрешения быть собой, и когда ему кинут кость. Один - хорошо выученная роль, а второй - пустой ангар, полный привидений и ржавых распорок, которые всё ещё поддерживают эту конструкцию - великодушную, ответственную, остроумную или что там ещё.

С тех пор ничего не поменялось - я всё ещё хочу быть мужественным мужчиной, с набором одному только моему подсознанию известными качествами. И я не могу. И, наевшись этого дерьма собственного приготовления, я без сил опускаюсь на пол, чтобы меня опять подобрала добрая душа и накормила супом. И сказала, что всё будет хорошо.

Моя рефлексия тут - это то, что поможет мне в один прекрасный день принять себя таким, какой я есть, и перестать казаться для тех людей, с кем я хочу прожить свою жизнь. Потому что обманывать не хорошо,- настоящие мужчины так не поступают. Мяу.
​

​Космос.
Это когда я закрываю глаза,
И твоя рука
Ложится мне на лицо.
Мои шоры,
Моё окно..

Проснись. Ой, то есть, не просыпайся. Просто спи и слушай. Нет, давай я просто тебе покажу и кое-что расскажу. Только не злись, что я как бы разбудил тебя, пожалуйста,- просто, это по-другому не работает. Сюда нельзя попасть, например, посреди рабочего дня. Сюда, на самом деле, вообще нельзя попасть. Но мы спим, поэтому можно представить, что нам сниться, что мы попали. 

В общем, смотри! Это самый красивый замок на свете. Нет, не так. Это самые красивые стены замка на свете. И замок, который за ними, он такой же красивый. По-другому не бывает. Не должно быть, да?

Если честно, я сам не понимаю, как я это всё нашёл. Сколько себя помню, всегда были эти стены. А помню я себя столько, сколько мне лет. Хотя я бы измерял жизнь не в годах, а в смертях. И не только людей, но и идей. Надежд ещё и заблуждений. В общем, мне много лет и, кажется, что всякий, кому много лет, рано или поздно оказывается перед стенами своего собственного замка с чётким желанием наконец-то увидеть сам замок. У моего, вот, самые охуенные стены на свете. 

А позвал я тебя сюда, потому что... Так, сейчас. Вот, смотри, видишь стену? Это я строил своими руками. Ну, не смейся, правда. Камни самые красивые выбирал. И самые большие. Подгонял по размеру. Чтобы издалека было видно, что крутые стены. Красил их, чтобы и красиво, и неприступно. Вот, смотри, беру нож и, видишь, не могу даже лезвие в кладку засунуть - настолько всё продумано - хоть фейсбук профиль делай по образу и подобию.  И даже штукатурку практически невозможно отковырять, хотя я знаю, что там под ними какие-то рисунки из моего детства. Ну, да ладно, я не об этом. Давай, пошли вдоль стены - кружок сделаем. Расскажу кое-что.

Ты спи-спи. Я же тоже сюда только во сне попадаю. Ну, ок, не во сне, но когда мир на паузе. Я совсем недавно научился этот мир на паузу ставить, поэтому не сильно много успел про это место понять, но, вот, помню, что лет десять назад я осознал, что в этих стенах нет нормальных ворот. Они как бы есть, но они никуда не ведут, представляешь? Я заходил, проходил по узкому коридору и опять оказывался у входа. Заходил опять, считал шаги, людей, держался правой стены, и всё равно возвращался обратно. Напивался, перевоплощался, выл волком; находил в этих тоннелях русалок, шаманов, проступившие рисунки на стенах, но ни разу так и не вышел с другой стороны стены. До вчерашнего дня.

Не хочу, чтобы драматично получилось, но на фоне таких красивых стен по-другому, видимо, не суждено. В общем, там за этими стенами ничего нет. Нет замка. И, похоже, никогда не было.  Инструмент разбросан повсюду, какие-то книжки, фотографии, а замка нет, приколи?  В это не то, чтобы сложно поверить... Это невозможно представить. Я сам не верю - тридцать семь лет стоял снаружи; тридцать семь лет защищал то, чего нет; карту рисовал; с людьми об этом разговаривал.. А там просто огромные стены, на которых можно рисовать свои рисунки, пока штукатурка не начнёт обваливаться.

Так, теперь о важном. Замка нет. И, скорее всего, не будет. Но зато тут можно разбить сад. И построить дом. Даже деревянный с сэндвич-панелями. И вокруг дома всё ещё будут охуенные стены. Самые красивые на всём свете. И мы тоже будем. Тоже самые красивые. И мы обязательно что-нибудь придумаем,- для этого замки не нужны.

У меня есть моя швея. Моя - это значит, что она знает, как срослись мои сломанные ключицы, и какой длины у меня ноги, а также кучу других интимных подробностей, без которых невозможно правильно подшить брюки и сшить мне костюм мухомора. Я к ней хожу уже лет пять, она всегда меня называет Максимом, а я в свою очередь великодушно соглашаюсь подождать лишние пару дней, если выходит накладка по времени.

- "Здравствуйте, я сегодня к вам внезапно с платьем. Но не моим, а ..."
- "О! Максим! Вашей жены?! А у меня сегодня праздник, и я чуть выпила шампанского, и поэтому я должна вам честно сказать, что я за вас искренне рада, потому что всё время задавала себе вопрос, что не может быть, чтобы у такого парня не было жены. Если бы я была помоложе, я бы, вы уж простите, но взяла бы вас в оборот. Простите ещё раз, пожалуйста. Я вам говорила, что вы очень хороший человек? Вот вы заходите ко мне, и сразу понятно, что вы хороший. Ведь что мы можем дать другим людям? Благожелательность, доброту и тепло. Вы простите меня, я сейчас поплачу немножко. Вот мой муж покойный мне говорил всегда: "ты чего бесплатно почти работаешь, ты чего такая ебанутая?". Простите, но он именно так говорил. А я ему всегда отвечала, что я не только из-за денег работаю, а чтобы людям лучше было. У меня ведь работа прямо такая - помогать людям и делать лучше. А сколько у меня этих людей побывало.. и всегда видно, добрый человек или нет. А если нет, то хочется сразу объяснить себе самой, что он такой не по своей воле, а потому что что-то сейчас происходит в его жизни. И всё равно хочется помочь. И денег брать не хочется. И без любви никогда не получится побывать в некоторых местах. Я плачу опять, извините, Максим".
​
Обнял крепко. Вечером выпью за её праздник. А такие истории, как метко заметили, словно люди в янтаре, из которых надо сделать браслет.

​Я тут провёл исследование. Наблюдал за детьми и за взрослыми. И, как водится, всё понял. Оказывается, нам всем регулярно нужно куда-нибудь спуститься и куда-нибудь подняться. И пусть вас не смущают гневные родительские окрики на детских площадках - если у них забрать детей на десять минут, то они сами с удовольствием заберутся и в тот деревянный паровозик, чтобы побыть наедине с собой, и на ту канатную горку, чтобы горделиво созерцать снующих внизу муравьёв. Но родителям, конечно, никто эти десять минут давать не будет, поэтому, если и продолжать мыслить в этом направлении, надо будет ввести понятие безопасного универсального пространства, чтобы и дети и их родители могли забираться и залезать вместе.
А залезать хочется. Сначала в паровозики, лужи и ямы, а потом на ручки или под одеяло, внутрь себя или даже в свой гараж, откуда можно безопасно наблюдать, как проблемы решаются сами собой, чтобы потом расправить плечи и уже самому забраться на гору, на телебашню или просто повозвышаться непоколебимым столпом над вызовами современного мира.

И безопасное универсальное пространство прямо нужно - видели огромные стулья на трассе А1 по пути в Айнажи? Если к ним подойти поближе, то там вокруг видны следы этой вечной борьбы за право на что-то залезть - подпиленные лестницы и отрезанные канаты. А если по лесу погулять, то можно найти заколоченные и залитые бетоном блиндажи - вот тут даже обидно немножко, потому что сам уже родитель, а всё равно запрещают. И поэтому не удивительно, что эту идею уже взяли в оборот, и она пользуется успехом - помню, когда в Юрмале открыли крутую детскую площадку с кучей развлечений, очередь была исключительно на вышку, с которой можно было погрозить рижанам, осмотреть окрестности и верхушки сосен. А вот яму никто не выкопал.
Поэтому предлагаю легально выкопать яму.

- 1: выкопать яму, чтобы в неё можно было залезть.
​

Я тут провёл исследование. Наблюдал за всеми вообще. И, как это уже стало модно, всё понял. Оказывается, в процессе достижения цели важен и сам процесс. Например, люди, идущие по пляжу в сторону заката, ведут неспешные и очень важные беседы - до заката они так и не доходят, но зато в своих головах они доходят до чего-то важного. Или, вот, те люди, которые поставили себе цель заработать все деньги этого мира,- когда они работают, они не только зарабатывают деньги, которые пока что не их, но они ещё и не тратят в этот момент те деньги, которые уже их. Приятный бонус на пути, согласитесь?
И поэтому надо, чтобы погружение в яму было с каким-то бонусом. Я придумал два бонуса: созидательный и развлекательный. Первый - это ты спускаешься на дно ямы, а там лопатка и мешочек. Копнул грунта, в мешочек положил и пошёл наверх. А там уже гора насыпана, и ты свой мешочек добавил. Получается, яму углубил, а гору увеличил. Чувство принадлежности, таинство самого процесса и, наконец, сам по себе факт спуска и восхождения - должны стать особым опытом для каждого. А второй - это уже который после первого - когда яма выкопана, а горка насыпана - про кучу ступенек; площадки для отдыха; тематические зоны на разных уровнях; аппараты по выдаче корвалола для самых запыхавшихся; аудиоэкскурсии; муравейники в разрезе за стеклом; стенд, демонстрирующий разные стадии разложения мусора в почве; истории катакомб и загробных миров; там же демонстрация откачки и очистки грунтовой воды и сразу же фонтанчик с питьевой водой. Ладно, много фонтанчиков - я люблю фонтанчики. А на самом дне холодильник с вертикальной загрузкой, вкопанный в землю, как у дедушки на огороде. А внутри мороженное. Мороженное я тоже люблю. А если пойти вверх на гору, то там воздушество, сахарная вата, облака за стёклами конденсируются, per aspera ad astra и прочая-прочая няшность, которая делает мирские дела такими далёкими, а оттого и несущественными.

Поэтому предлагаю легально выкопать яму и насыпать горку своими силами, а потом добирать развлечений по ситуации.

- 2: Легально выкопать яму своими силами, чтобы в неё можно было залезть, а выкопанный грунт использовать для горы, на которую можно будет взобраться. Затем заняться благоустройством созданного благолепия фонтанчиками.


Я тут провёл исследование. Наблюдал за собой. И, что стало доброй традицией, кое-что про себя понял. Я, вот, всегда думал, что эти тексты, которые я пишу - это те самые ямы, в которые так нужно иногда спуститься, чтобы побыть наедине с собой, а люди - это те самые горы. А сейчас я больше не хочу так думать. Мне хочется взять человека, и пойти вниз по лестнице до холодильника с мороженным, а потом обратно на самый верх, где вату продают. Или где фонтанчики. А по пути устать и вместе отдохнуть. Этот текст вслух прочитать, чужой послушать и услышать. Или песни поорать.
​
- 3: вместе устать, отдохнуть и песни поорать
​