Сложное время. Подвешенное состояние, в котором совсем не хочется находится, но, возможно, впервые объективно нет возможности двинуться вперёд. Надо найти силы побыть ещё в этом вакууме, чтобы потом что-то случилось. И я впервые в жизни не знаю, что же должно случиться, от слова совсем.

Внутри всё сломано-переломано, а внешне ничего не изменилось. Те же обязательства и вызовы, которыми к тридцати пяти успевает обрасти мужчина, и невозможность принадлежать себе. Очевидно, что по мне плачет отпуск, и не ходите к психотерапевту в ноябре.

На самом деле, ходите. Я пришёл три месяца назад с чувством, что я сейчас расскажу про свой богатый внутренний мир, свои вызовы, я понравлюсь, и мне скажут, что я выжал из своей ситуации всё, что мог, а поэтому ты молодец. Просто иногда пей ром на берегу моря, и всё будет нормально. Моё зеркало приняло удар смиренно. В первый вечер мне был задан один вопрос - ну, и как вам нравится то, что с вами происходит?

С тех пор я очень-очень медленно раздеваюсь перед зеркалом. Или оно меня. Правильно заданный вопрос - и я понимаю, что ещё одна маска должна быть снята. Ещё одна защита от меня самого выдаёт себя в своём новом парадоксальном значении, а значит не имеет права на дальнейшее существование, потому что я не хочу парадоксов. Я устал бродить в своём лабиринте эмоций, разрушаясь и разрушая, наворачивая килобайты текста в иллюзии, что подобная психотерапевтическая отстранённость, позиция наблюдателя, даёт мне возможность для осмысленного существования.

А значит здесь мне надо по-своему умереть. То, что в своё время называл тишиной взрослых через четыре года должно стать моим инструментом, чтобы добраться до самой главной штуки, которая есть у меня, наконец-то её принять и полюбить, до себя. 

А я, оказывается, спрятался. За фейсбук, за буквы, за ложной памятью, за американской мечтой вырасти во взрослого человека, за других людей и за всё то, что я делаю, чтобы понравится, чтобы мне кто-то, наконец, сказал: Денис, ты хороший. Ох, а ради этих слов можно и соврать, а потом и предать.

Нет смысла описывать банальный до скрежета зубов сюжет со всеми стадиями от отрицания до принятия, который будет равноудалён как от того, кто ни разу не ходил к психотерапевту, так и того, кто считает его кабинет продолжением своего я, но, чёрт подери, проворачивать сверло, проходящее через собственные мозг, сердце и живот, с со смешанным чувством  благодарности, необходимости, отчаяния и боли - это

А потом тишина. Мы все заслужили честной, благородной, питающей силой тишины наедине с самим собой. 

Мне так хочется остаться чистым потоком своих желаний и импульсов. Не сгорать на подлёте в мучительных переживаниях о том, правильно ли я поступаю, но, воплощаясь в своей энергии, давать близким мне людям свою спокойную любовь. Не экзальтированную мелодраматическую повестку, а честный поток нежности и силы. Принятия и импульса. Одновременно. Для чего, по-хорошему, надо было бы слиться в одно целое, но сейчас получается, наоборот, разводить полюса своего я, увеличивая контрастность, чтобы на границе чёрного и белого вновь проявилась эта серая полоса, где вся правда, вся ложь, вся боль и вся радость. Где тело предаёт разум, а потом кормит его с руки. Где разум отрицает тело, а потом ночью отпускает вожжи.
​

Эта серая зона, вне общественной морали, но это там, где мы не врём себе. Там, где мы пукаем, ленимся, обманывает, делаем больно, но любим, такой raw power любовью. А весь мир при этом - клубок переплетенных, потаённых течений, который невозможно размотать, не разрушив его притягательную механику раз и навсегда. Поэтому некоторые знатоки ныряют туда без подготовки и голышом, чтобы утонуть насмерть, а потом повторить. И так много раз, пока есть силы тонуть.
​