1) голодать так, чтобы мой вес был 80 килограммов
2) за 10 минут до полуночи съесть в один рот 800 граммов красной икры
3) встретить новый год, состоящим на 1% из красной икры.
А как вы планируете стать лучшей версией себя в новом году?
План на новый год:
1) голодать так, чтобы мой вес был 80 килограммов 2) за 10 минут до полуночи съесть в один рот 800 граммов красной икры 3) встретить новый год, состоящим на 1% из красной икры. А как вы планируете стать лучшей версией себя в новом году?
Comments
Мне сегодня один парень на улице рассказал про гедонизм и эвдемизм. А всё потому, что он не курит. Послушайте теперь и вы в моём условно дословном вольном пересказе.
Думаю, я не ошибусь, если скажу, что большинство из нас никогда не слышали об эвдемонии (я до сегодняшнего дня, например), но регулярно сталкивались с гедонией. И, на самом деле, это логично. Гедония - это как тортик, который можно не только съесть, но и сфотографировать для инстаграма - сидишь потом на дофаминовом приходе, а ещё лайки в сториз собираешь - идеальный, но такой, знаете ли, внешний образ счастья, да ещё и подверженный инфляционным процессам - тортики с новыми кусками вкуснее не становятся. А эвдемония - это, если позволите, отсутствие тортика. Но всё ещё присутствие счастья. Без инстаграма и дофамина, но зато с внутренними добродетелями, нравственными ориентирами и осознанностью. Потому что тортик - он вот. И тут вообще думать не надо. А, например, не имеющая физическиз характеристик, эмпатия - это что вообще такое, тут надо подумать, и понеслось, а там и до осознанности недалеко. Ну, и в общем, мне кажется, что нам надо всем немножко эвдемизмом заняться в следующем году. И родителям своим об этом рассказать, а то вдруг слухи до них дойдут, что их дети того. И детям,- у них точно вопросов к вам накопилось. Вот такие пирожки. Ой, тортики. Всегда ваш, Гедон Эвдемонович. Ps. Записано со слов прекрасного отца и спортсмена Dmitry Strogonov. Pps. На этой старой фотографии я всё ещё гедонист, но с задатками эвдемонизма. Перед тем, как отправить на космических кораблях Пионер 10 и 11 позолоченные пластины с изображениями обнажённых мужчины и женщины, НАСА отредактировало эти рисунки, сделанные женой Карла Сагана - автора идеи этих пластин,- лишив женщину внешних половых органов. Поэтому, в космос полетели мужчина и Барби.
А уже после того, как эти пластины были запущены в межпланетное пространство, художник Джо Дэвис в ответ на цензуру космического агентства отправил с помощью радиотелескопа вслед Пионерам своё акустическое произведение Poetica Vaginal, записав с помощью изобретенного для этих целей детектора, а затем и переработав полученный аналоговый сигнал сердцебиения, дыхания и, что самое главное, сокращения вагин балерин во время танца. Трансляция была прервана военными через пятнадцать минут. Формулировки причин были расплывчатыми: "сами знаете почему". Комментируя свой космический перформанс, Джо Дэвис сказал, перефразируя Аристотеля, что для того, чтобы найти себя, нам нужно пытаться обьяснить себя другим. Но как мы можем объяснить себя другим, если нам самим нельзя знать даже того, как мы выглядим. Конечно, запускать или не запускать собственную вагину или член в космос - должно стать осознанным выбором любого свободного человека, но в целом, после нескольких часов прослушивания лекций этого замечательного учёного, художника и пирата, я бы попробовал быть по-честнее с собой и по-откровеннее с окружающими. Похоже, это единственный действенный способ обрести гармонию внутри и снаружи. И пусть такие общие слова вас не обманут. Таков путь. Сегодня и завтра в Ģertrūdes ielas teātris (а потом и в Таллинне) постановка Нового Тартуского театра LOOD на эстонском языке, на которую я рекомендую сходить даже если вы его не знаете. Потому что хороший театр всегда превосходит язык.
Ну ладно, там есть титры. Но они не важны! Ладно, важны, но по окончанию спектакля о словах не хочется вспоминать, потому что там было всё видно. Всё! Даже то, чего не было! Даже то, что было только в моей голове. Я вижу огромный белый квадрат на чёрном, в котором ковбой на лошади скачет за койотом по аргентинской прерии, в которой медленно ползёт хамелеоноподобный с лицом Валерия Леонтьева или лицом зелёного квадрата. Невероятная пластика, невероятный ритм, невероятные кроличьи дыры, невероятный катарсис, и невероятные полтора часа, где каждая сцена перекликается эхом, замыкается на другой, рисуя узоры, после которых хочется ехать в Тарту, искать кролика в камуфляже. Визуальный физический театр в своём лучшем проявлении. Спасибо Время офигительных историй. Неделю назад филосовствовал, как можно просто вынести мусор, и почувствовать себя крутым мужиком. Тупая работа, которую никто не хочет делать, а ты делаешь, и ты уже молодец. Плюсик в карму с минимальными вложениями. В эту субботу в гостях отмечаем богемные поводы - у кого была выставка, у кого был спектакль, а кто просто красавчик. Десять вечера, пьём ром, восхищаемся друг-другом. - Эвин, хочешь почувствовать себя охуенным мужиком? - Это ты мне предлагаешь так мусор вынести? - Именно! - Конечно хочу! Но сегодня я хочу быть суперохуенным, и поэтому я пойду, только если ты мне разрешить это сделать в твоей шубе. И ром возьму! Ну, и пошёл. А шуба тёплая, даже когда нараспашку. И снег красиво падает. И ещё, вроде бы, спектакль неплохо отыграл. И ром, да. Иду, улыбаюсь. А сегодня, вот, мне присылают скрин переписки: Выводов, как обычно, много:
1) из пальтишка своего я, конечно, вырос. Теперь только шубы. 2) меня часто обвиняют, что я выпендриваюсь для окружающих. Так вот, я выпендриваюсь для себя. Окружающим я зловеще улыбаюсь. 3) я охуенный Стою, снег чищу, сосед с первого этажа:
"Извините, можете, пожалуйста, пока снег до конца не убирать с крыши машины? У меня кузина в Гаване живёт, вот, хочу ей фотографию отправить снега на кубинском флаге. Думаю, она по снегу соскучилась. И вообще, вы тут часто паркуетесь, а я с балкона, когда курю, смотрю, иногда представляю, что кубинские." А сосед с тяжёлым взглядом: за несколько лет максимум коммуникации - кивок головой в ответ на моё" добрый вечер". А тут такой голос, оказывается, мягкий. И улыбка через скорлупу проступает. И сейчас ему уже не пятьдесят, а двадцать. И на Кубу ему надо, морщины разгладить. Да и я уже давно стою и во всю улыбаюсь, пока он фотографирует своим iPhone 6s. И представляю снег на кубинском пляже. Всё не зря. Фотография - получение и сохранение неподвижного изображения при помощи светочувствительного материала.
Сценическое пространство - это некое место, являющееся условием протекания художественного диалога. Автор - это физическое лицо, которое создает произведение, используя свой собственный творческий труд. А ещё есть выставка "I rise" прекрасного рассказчика Arthur Dimenshtein-а, где все вышеупомянутые бездыханные денотаты превращаются в живую, очень личную и по-настоящему красивую (вы бы видели фотографии) историю человека, который, да-да, rise. Приходите, когда будет автор - например, в эту субботу 10/12/2022 с 13 до 15, чтобы получилось на полную катушку. Это отдельное искусство - общаться со зрителем на всех доступных уровнях, - отдавая на откуп читателю право интерпретировать, но одновременно умело ведя за собой по часовой стрелке вдоль стен выставочного зала. И пускай этот текст не звучит как необязательный реверанс,- умение оглушительной тишиной рассказывать свои истории - вот что меня по-настоящему восхитило. По мотивам.
У людей, которых готовы слушать, есть ещё одна важная привилегия, о которой очень легко забыть, когда в предвкушении софитов, взлетаешь на подмостки сцены или настраиваешь микрофон собственной трибуны. Это - возможность услышать. Выхватить из взявшей в полукруг аудитории полифонию человеческих судеб, осмелиться на мгновение завязать на себе сюжетные линии всех присутствующих - они здесь в том числе и из-за тебя. Ты здесь в том числе из-за них. Осталось только это сделать по-настоящему. Не дать этому обесцениться в это сложное время, когда многие просто забывают, что может быть по-другому. Выдержать, выстоять, защитить своё право не монетизировать и не манипулировать. Увидеть Другого, предложить, что есть, что хочется дать, и остаться с открытыми ладонями вверх - сгенерировав, возможно, самую честную и наивную криптовалюту, которая когда-либо появится на нашей планете - человеческий контакт. Сижу, думаю. Придумываю, как лучше с манЕкеном поступить. Сами знаете, где думается лучше всего. И, в общем, придумал. Гениальнейшую идею придумал, гениальнейшую!
Выскакиваю из туалета, штаны на бегу застёгиваю, бегу к манЕкену, чтобы примерить, как правильно разрезать ей грудь, чтобы поместить полезный груз. Вот тут по шву порезать, а здесь можно зашпаклевать.. "Пап,...",- поворачиваюсь к сыну. Он сидит в кресле и, видимо, уже давно за мной наблюдает: "А вот пока ты на грудь пластмассовую смотришь, ты ремень на штанах растёгиваешь или застёгиваешь? Я просто понять хочу, куда звонить.." Школа моего сына - это место, где свет. Тёплый и доброжелательный, в который хочется встать в моменты собственного бессилия, где можно, прислонившись к колонне актового зала, убежать в рассказываемую детьми сказку для всех родителей, или услышать звуки незнакомых до этого дня инструментов. А когда душа раскрывается, то становишься очень уязвимым. И мне как раз одна такая история запомнилась.
Это был канун рождества в младшей школе или даже детского садика, который находится в том же здании, соединяя такие важные периоды жизни в одно целое комфортное приключение для ребёнка, - всех родителей пригласили в актовый зал, который выглядел как амфитеатр - мы сидели вокруг огромной выложенной еловыми ветками на полу спирали, которая в центре сходилась с красивой украшенной горящей свечой. Учитель музыки стал наигрывать что-то неспешное и очень успокаивающее - это был пролог к красивой церемонии, когда каждый ребёнок по очереди приглашался в центр зала со своей маленькой свечкой, которую ему зажигают его родители. И вот эти малыши, сосредоточившись на маленьком огоньке, шли вдоль еловых веток по спирали, приближаясь к её центру, и останавливались в любом месте, повинуясь какому-то импульсу, и ставили свечку в том месте, где они остановились. Я смотрел на это со своего места, которое было почти под крышей, а поэтому видел всю картину целиком - это была огромная хвойная галактика, и каждый ребёнок был маленькой звездочкой, которая зажигает свой огонь от своих родителей, а потом находит свое место в этой вселенной, озаряя всё вокруг. И вот уже всё светилось новыми людьми-звёздочками, а я уже, кажется, не дышал. И только потом, бредя к машине, думал о школе и этих людях, у которых красивые мысли и красивые сердца, и которые сумели превратить проходной школьный праздник в таинство, о котором я точно буду рассказывать своему сыну через двадцать или тридцать лет. И через двадцать, и через тридцать. И потом ещё учитель запел. И ему сразу же вторили все родители, которые сидели в этом зале. Что-то вкрадчивое и тихое, почти шепотом, но пели, наверное, все, кто умел петь. То есть, все - латышская школа же. Помню, сидел оглушенный невозможностью быть там из своего детства, быть там через века общей истории и общности. И помню точно, что закрыл глаза и просто слушал. Вообще, понял, что когда мне кажется, что не могу, я закрываю глаза. фотка уже совсем другого Дениса из прошлого. Dmitry Bulkin |
deviniskaВ общем, tags
All
archives
January 2023
|