Один мой добрый знакомый спросил, будет ли мне интересно ответить на несколько вопросов для публикации ответов в виде монолога на странице русскоязычного издания. Злободневная тема: русский латвиец и коррупция в день массовых протестов в России. Конечно интересно.
"Только ты не читай комментарии...",- предупредил он меня.

Мой фейсбук в сравнении - это идеальный аквариум, куда раз в месяц кто-то больше по неосторожности кидает камень, лишая меня покоя на пару часов. Я открыл, конечно. Мама миа! Секунд десять я хватал воздух ртом, а потом сразу закрыл. Потому что в тот момент казалось, что меня окунули в бочку с дерьмом. Тут сложно преувеличить. Потом собрался, прокрутил с улыбкой, набрал прекрасное для картинки тут.

Опуская уместные комментарии о стиле, ошибках и прочем, на девяносто процентов это был такой парад антисемитов (хех, знали бы они, откуда у меня такая фамилия) и каких-то жесточайших маргиналов, что невольно задумываешься о модели существования любого интернет-издания. Я вообще не представляю, что творится в голове у человека, который читает текст, не претендующий вообще ни на что, выцепляет из текста три слова, в комментариях предлагает меня сжечь, а потом находит меня на фейсбуке и пишет личный комментарий, где заливает мой экран заглавными буквами и банальными оскорблениями. Надеюсь, что он хотя бы много кликает и генерирует трафик.

Я всё принимаю. Я помню про радикальные десять процентов, знаю про "it's a jungle out there". Луну в козероге и весну тоже никто не отменял. Но, если честно, всё это так грустно, что впервые мне хочется пойти и поставить свечку в церкви. А завтра будет новый день.

К посольству России в Латвии с протестом я уже выходил. И если нужно, выйду снова.
Два года назад это был спонтанный акт, вызванный острым чувством несправедливости. Мой офис в то время находился в квартале от посольства РФ, поэтому времени на интроспекцию не было вообще. Повинуясь импульсу, я распечатал на нескольких листах А4 фразу «Всё очень плохо», прошёл этот квартал и развернул наспех склеенный плакат. В тот момент я почувствовал и рой мыслей в голове, и по спине мурашки. Именно это событие заставило меня ещё раз сформулировать для себя самого мои отношения с Россией. Переосмыслить фразу «я — русский», которую я могу сказать по-латышски без акцента.
​
На прошлой неделе внутри меня возникло такое же, уже знакомое, чувство несправедливости. Некоторые данные, о которых рассказывалось в фильме ФБК (фильм российского оппозиционера Алексея Навального «Он вам не Димон» — прим. ред.), я читал и ранее — в ЖЖ, в СМИ, в других ресурсах, и тут, как говорится, накипело. В этот раз от посольства России меня отделяло гораздо большее расстояние, нежели пара кварталов, так что у меня было время сформулировать и понять для себя многое. Например, что еду я туда не «за Навального», а против человеческого лицемерия, которое принимает омерзительные формы. Мне не страшно использовать это слово. Дмитрий Медведев, который много лет говорит о коррупции как о самой большой язве государства, сел в лужу. Да, я отдаю себе отчёт, что пока официально не будет проведено расследование, это всё не имеет никакой юридической силы, но реакция официальных представителей власти, а точнее её отсутствие, красноречивее многих слов. Мы все знаем, что расследования не будет.

Я слежу за событиями в России. Мой дедушка иногда делится со мной своей точкой зрения на происходящее, сформированной первым и вторым федеральными каналами, а в моём фейсбуке появляются ссылки и на «Дождь», и на «Сноб»; друзья делятся «навальным», в комментариях сталкивают лбами условных Собчак и Милонова. Я ходил на открытые лекции Макаревича, читаю интервью с Кончаловским, будучи при этом гражданином Латвии.

Этот разговор нельзя продолжать без вопроса, «какой из меня русский». Уместно ли говорить о том, что я читал Пушкина в школе или, что актуальнее, читаю Пелевина сейчас, смотрел тот же «Рай» и читал своему сыну сказки на русском? Уверен, что многие посчитают меня в лучшем случае культурным эмигрантом, а в худшем — шизофреником, поздравляющим своих бабушек и дедушек два раза с новым годом — по нашему и «по Москве», но я уверен, что язык — важнейший инструмент формирования сознания. Поэтому моя связь с русским миром с каждой написанной кириллической буквой становится — нет, не сильнее, но — осознаннее.

Я смотрел фильмы-расследования Навального и до этого. Знаю о Сечине, Ротенбергах, следил за «делом виолончелиста». Мне кажется, что разница в том, что «Димон» никогда не был небожителем в предоставлении людей. И тем сильнее контраст и разочарование. Да и вообще, считаю разочарование сильнейшей эмоцией в связи с этими событиями.
Я поддерживаю призыв выйти с протестами на улицу. Мне нравится, что дело Медведева превратилось в катализатор акции против коррупции. Словно была набрана критическая масса, когда все ранее прозвучавшие имена слились в один образ.

Навальный — необходимая протестная сила. Я вообще не понимаю, как может работать государство, где на всех уровнях власти отсутствует оппозиция как таковая. То, что делает Алексей — важная попытка найти точки для диалога в момент, когда диалога нет вообще. Зато есть какая-то самовоспроизводящая себя на местах государственная структура, игнорирующая цивилизационный опыт развития общественных институтов. Но с ней всё равно нужно говорить.

А главное, государство должно перестать быть в оппозиции к человеку. Мы можем говорить об образовании, мы можем говорить о специфике ментальности, о «своём пути», но отсутствие реальных рычагов давления на коррупционеров не делает этот мир лучше. Надо искать модели взаимодействия, пробовать.

 Проблема коррупции актуальна везде. Возможно, я покажусь наивным, но, повторюсь, не говорить об этом — мне видится ещё большим злом. Коррупция, и я сейчас загляну за ширму всех политических строев нашего мира, — это комфортно, это триумф человеческого эго и, возможно, неискоренимое свойство нашей цивилизации.

Есть такая философская концепция — мелиоризм, которая, утверждает, что этот мир возможно сделать лучше путём человеческого вмешательства в его естественные процессы. На деле это такой прагматичный (сейчас скажу это слово) либерализм. Но я бы хотел сегодня остаться на уровне философской концепции и сказать, что утвердительного ответа на вопрос: а готов ли ты сознательно пожертвовать частью личного комфорта в обмен на обманчивое чувство власти во имя процветания этого мира (на первых порах можно и просто нации), — было бы достаточно, чтобы пройти переаттестацию в моём новом идеальном мире с единорогами и радугами.

Да, коррупция есть везде. В том числе и в Латвии. Как я уже и говорил выше — для меня это часть цивилизационного процесса и отношений человека и общества в рамках этого процесса. Снять фильм такого же формата, что и созданный ФБК, в Латвии, я считаю, можно. Тот же Лато Лапса (журналист, автор многих книг, проливающие свет на закулисные процессы в латвийских спецслужбах и в политической среде, редактор сайта Pietiek.com – прим. ред.), уверен, может заняться фандрайзингом и реализовать самые смелые проекты, заручившись поддержкой общества, отказавшись от схем спонсирования, которые могут его выставить как исполнителя чьих-то заказов.

С другой стороны, наша страна, Латвия, больше разговаривает со своими жителями. Самый яркий пример — это коммуникация Рижской Думы. Нам прививают мысль, что мы часть этого большого процесса. Мы часть этого города. Мы не в оппозиции с властью. Мы — часть её. И мы обладаем возможностью выбирать. Конечно, это не отменяет коррупции, но это даёт намного больше. Говорю это как житель Риги.

Рассуждая о коррупции, наш разговор каждую секунду может перейти в философскую и антропологическую плоскость. Эта тема вскрывает фундаментальные вопросы о мироустройстве и месте отдельного человека в нём, ответов на которые у нас нет. Но возможность поднять этот вопрос на уровне системы человек-государство — это право каждого из нас. И даже если наша беседа не выйдет за пределы «нашей маленькой кухни», я всё равно уже благодарен за возможность сформулировать эти мысли тут.

Cделает ли это меня лучше? Уверен, что да.

Каждый раз хочется курить после. Проживая, да нет, "всего лишь" читая вслух историю. Будучи всё ещё чьим-то ребёнком, но уже и чьим-то родителем, я не в состоянии отпустить ни одну сцену, в которых десятилетние мальчики тащат на себе искорёженную психику матери, ещё нерождёные дети наделяются силой спасти своих родителей, а сыновья прорываются через авторитет отца, превращая в руины то, что могло стать для них общим фундаментом.
​
Очередной сценический опыт, который на самом деле - возможность заглянуть в себя и развязать ещё один узелок, а потом поднять глаза на зрителя и позвать его за собой.
В эту субботу мы читаем пьесу французского драматурга Жоэля Помра "Этот Ребёнок". Именно читаем. Потому что это надо слушать. Приходите.

Фото Марис Морканс

Женщины. Огромные, необъятные. Сильные в принятии своих слабостей, ужасные в их отрицании. Смиренные здесь и расхристанные этим якобы мужским миром навстречу порокам там. Позволяющие себя любить, если только любят себя сами.

Мне страшно подойти к ней, потому что, почувствовав тепло её рук, увидев покорность в её глазах, во мне просыпается зверь. Он заберёт всё из меня без остатка, изорвёт в клочья её одежду, оставит шрамы на её теле, но лишь для того, чтобы сделать её сильнее. Чтобы наполнить её своей силой и отойти в смирении служащего этого культа.

А она пойдёт дальше. Перешагнёт того, кто ей стал понятен. Притянет того, кого ей станет жалко. Часто даже не осознавая свою роль в этом вечном процессе - перерабатывать чужой страх и чужую силу в новую жизнь.  И, быть может, в самом конце она объединит эти два города в себе, две свои великие роли  - Матери и Шлюхи.

"В темноту не надо стрелять, темноту нужно освещать",- в Национальном театре постановка Кирилла Серебренникова о демонах внутри, мужской взгляд на природу вещей, в уже привычном для его зрителя конфронтации "человек  и город". Без любви на сцене, но чтобы она появилась в зрителе. Надо идти.

"Я так и не определилась с этим восьмым марта!",- всплывающее окно сообщения безжалостно перекрыло страницу, где я уже минут десять пытался сформулировать пожелания к международному женскому дню. И хорошо, что так, ведь я тоже не определился - с каждым годом мне всё сложнее даётся этот праздник, слова, в попытке обойти злободневные темы, становятся всё тяжеловеснее, и иногда кажется, что лишь в рамках корпоративного мифотворчества удаётся поддержать тюльпанно-весенний настрой.

Во мне всё отчётливее слышится вопрос: "кто вы, женщины?", которому эхом вторит такой же про мужчин, а потом и про то, где кончается личность, и начинается гормональное бессознательное. И на фоне этого я не могу односложно ответить, что же мы празднуем или, быть может, за что мы извиняемся восьмого марта. И да, мне совсем не хочется обобщать. Но это не мир становится сложнее,- он был сложным с самого начала, просто мы этого не знали.

Иногда кажется, что цветы - это как хвост павлина, где женщина выступает в роли объекта. А иногда хочется расслабиться и вмазать звонкий поцелуй в щёку, и вручить охапку цветов, зная, что звенящее похрустывание налитых стеблей тюльпанов - это то, что сегодня нужно.

Мне нравится дарить цветы своим женщинам. Тем, кого можно приобнять за талию, целуя в щёку, разом структурируя хотя бы на эти пять секунд весь противоречивый опыт совместных манёвров на поле дружбы, родственных и деловых отношений, флирта или любви. Мне нравится дарить цветы женщинам, которым их можно подарить и в любой другой день, которые принимают свою женственность как неотъемлемую часть себя и осознают её трансцедентность; кого не оскорбляет их собственная мягкость или жёсткость, и они готовы принять любой вызов в своей жизни. Мне нравится это делать с благодарностью сына матери, отыскивая эти фундаментальные черты порой в чужих для меня людях. Любое взаимодействие, выходящее за формальность, предложенную нашей средой, найдёт во мне отклик, который сделает этот ритуал осмысленным и обоюдоважным. 

Я хочу пожелать сегодня осмысленной женственности. В забеге с волками ли, в союзе с Энди Андерсоном, в материнстве или в открытом космосе с молотком на перевес. Помните, что у вас есть то, чего нет у нас. И мы вам тихонько завидуем и благодарим.
​

Камю в своём произведении "Сизиф" выдвинул театр в качестве идеального места для осознания абсурда всего происходящего. Урок проходящей славы и признания, и невозможность даже на мгновение остаться на пике или сколь похоже повторить его. Ускользающая иллюзия сверхсебя, после которой ты ещё больше остаёшься собой. И если этот урок можно учить всю свою сознательную жизнь, и даже рассмеяться лишь на смертном одре, то есть знания, которые в тебя вкладывают на первой же репетиции. Через крик режиссёра или болезненную работу со своим эго, - решать самому.

Не смотря на то, что всех актёров принято считать эгоистичными натурами, склонными к самолюбованию (ссылка не указана 34 дня), на сцене удивительным образом собираются люди совершенно разной мотивации. Я не задавал этот вопрос в нашей группе, но уверен, что ни найдётся ни одного одинакового ответа на вопрос, зачем ты в театре, и что он тебе даёт. Когда же рядом появляется режиссёр, моё эго может существовать лишь как конструкт в сознании самого режиссёра, так как в этот момент актёр полностью находится во власти режиссерского видения и его желания (или не желания) слышать мнение актёра о том или ином аспекте его существования на сцене.

И вот на сцене оказываются люди с огромным эго, подобным моему, но при этом принимающие правила игры, где их работа во имя общего блага не может существовать никак иначе, как работа над собственными ошибками, но никогда не чужими. Когда надо поверить в режиссёра, чтобы потом поверить в себя. Когда все свои ничем не подкрепленные амбиции ставятся против авторитета другого человека, и сразу же сдуваются до размеров фотографии три на четыре в нижнем левом углу афиши.

Но потом ты выходишь на сцену, и весь зал твой. И на мгновение ты становишься больше всех своих прожитых лет, но лишь для того, чтобы сдуться до бутылки вина в одиночестве и бессонной ночи после.

Это огромный объем пищи для размышлений, который в своей пульсации несёт ритм жизни, которая и есть театр. И сейчас у меня есть для этого больше поводов сказать так, чем когда-либо.

​фото: Maris Morkans

Я - банкрот.
Ведь как я привык? Только вперёд.

"Ни шагу назад,
​Смазливый отряд!"

По головам, сердцам,
Здесь дам; тут, там.
Где я, там храм.

А за спиной земля,
Ти-ха-я,​
вы-жен-на-я.
​
И прошагав весь шар,
И потеряв свой свет,
Перехожу на бег.

Мне бы ещё сто миль,
Чтобы найти дом свой,
Но впереди я был,
​Я всё там сжёг собой.

Не поднимая глаз,
Не открывая рта,
Прошу тебя:

Подойди ко мне со спины,
И когда я выгнусь котом,
Ножом.