Однажды в далёкой-далёкой галактике и, скорее всего, в параллельной вселенной я сидел в маленьком и очень неуютном баре напротив моей девушки, которая рассказала мне, что накануне была с другим парнем.
— Денис, теперь ты от меня уйдёшь?
Очень хотелось уйти. Мне было мало лет, и весь мир вокруг меня через все доступные мне тогда культурные коды говорил, что после такого надо расставаться. Мир угрожал разрушающими комментариями моих друзей, сплетнями общих знакомых, а самое главное этим ещё необузданным внутренним самобичеванием, после которого можно было ещё год существовать в режиме выжатой половой тряпки.
— Дай мне пять минут.
Я оказался на улице посреди шумных компаний, вышедших на перекур, встал напротив прозрачной двери, через которую был виден наш столик, и в голове практически в тот же момент сложились несколько слов, противопоставить которым в тот момент я ничего не смог: я её люблю.
Помню, что сразу вернулся в бар, сел за наш столик рядом с ней и приобнял её за плечи. И никуда не ушёл.
С тех пор прошло много лет. Любовь разложилась на союзы, созависимость, неврозы, расчёты, попытки, бегство, дружбу, здравый смысл, влюблённости, надежды и разочарования - вы сами там были и сами всё знаете. Думаю, что при желании даже эти события двадцатилетней давности можно было бы запихнуть в какую-то из вышеупомянутых категорий, но есть одна штука, которая очень греет мою душу: мне кажется, что там я был достаточно смелым, чтобы любить человека, который меняется. Который совершает ошибки и идёт с этим ко мне, как к самому близкому человеку. И меняется.
Мы все уязвимы в своей правде, и в поисках принятия мы часто скрываем ту часть, которая, как нам кажется, заставит других отвернуться от нас. Хотя, на самом деле, в первую очередь, нас самих. И в этом презрении к себе самому, мы отказываем другим в праве нас любить.
Текст без выводов и, Оля, без фотки, но с искренним пожеланием не ссать и быть благодарными, если вас любят.
— Денис, теперь ты от меня уйдёшь?
Очень хотелось уйти. Мне было мало лет, и весь мир вокруг меня через все доступные мне тогда культурные коды говорил, что после такого надо расставаться. Мир угрожал разрушающими комментариями моих друзей, сплетнями общих знакомых, а самое главное этим ещё необузданным внутренним самобичеванием, после которого можно было ещё год существовать в режиме выжатой половой тряпки.
— Дай мне пять минут.
Я оказался на улице посреди шумных компаний, вышедших на перекур, встал напротив прозрачной двери, через которую был виден наш столик, и в голове практически в тот же момент сложились несколько слов, противопоставить которым в тот момент я ничего не смог: я её люблю.
Помню, что сразу вернулся в бар, сел за наш столик рядом с ней и приобнял её за плечи. И никуда не ушёл.
С тех пор прошло много лет. Любовь разложилась на союзы, созависимость, неврозы, расчёты, попытки, бегство, дружбу, здравый смысл, влюблённости, надежды и разочарования - вы сами там были и сами всё знаете. Думаю, что при желании даже эти события двадцатилетней давности можно было бы запихнуть в какую-то из вышеупомянутых категорий, но есть одна штука, которая очень греет мою душу: мне кажется, что там я был достаточно смелым, чтобы любить человека, который меняется. Который совершает ошибки и идёт с этим ко мне, как к самому близкому человеку. И меняется.
Мы все уязвимы в своей правде, и в поисках принятия мы часто скрываем ту часть, которая, как нам кажется, заставит других отвернуться от нас. Хотя, на самом деле, в первую очередь, нас самих. И в этом презрении к себе самому, мы отказываем другим в праве нас любить.
Текст без выводов и, Оля, без фотки, но с искренним пожеланием не ссать и быть благодарными, если вас любят.
