Ставангер

Душный, набитый пассажирами вагон, мчащийся где-то в современной северной европе прямиком в ад. Лишённые эмоций и интонаций, оттраханные дрелью, выпускающие свои собственные кишки из балончика со взбитыми сливками эти пассажиры машут мне рукой из плоского икеа-пространства, где они торчат всю свою жизнь, выливая поток ничего не значащих слов на случайно подвернувшихся попутчиков. Bļaģ, pizģec. С пустыми глазами, следующие нарисованным линиям сюжета прямо на полу - от унитаза до постели с умирающим отцом, а потом обратно. Этот датский арт-хаус такой отстой.

Мой разум первый час пытается разложить всё по полочкам, навесить ярлыки на этих постоянно смешивающихся персонажей, но тут справа открывают занавеску. За ней стоит тролль. "А что? Это же Норвегия",- меланхолично доносится из противоположного угла сцены. Я проигрываю. Мой разум словно пластилиновый мячик падает в горящую пропасть, разрываемый мастерски установленными крючками сценографии, отражаясь от повторяющихся рефреном фраз, метафор, абсурда, раскрывая во мне мою пустоту, которую мы прячем даже от собственных красным неоном мыслей, которые вынесены за скобки, за сцену, и о которых никто никогда не узнает, кроме получателей этих мерзких смс, отправленных в первом часу по полуночи.

И внезапно тишина, в которой слышен голос единственного свободного человека в этом вагоне, напрочь лишённого свободы и тела. Проблеском гуманизма, размазанного из ночного горшка по холодильнику. И опять вниз по канализационной трубе туда, где мы все в конечном итоге окажемся под звук сверла по дереву. Исчезая, как дыхание на стекле: "Я ещё жива".

В Лиепайском театре то ли в честь пятилетия премьеры, то ли потому что об этом нельзя молчать давали спекталь Константина Богомолова "Ставангер". И это надо было видеть, конечно.
​