2/4 На данной фотографии, являющейся также частью полиптиха, художник, не разрешая обозначенное ранее противоречие, одновременно делает шаг навстречу зрителю. Обнажённая, не работающая лампа, являющаяся центром композиции, завлекает зрителя своим несовершенством, предлагая ему самостоятельно разрешить обозначенную проблематику, одновременно недвусмысленно намекая что результат всё равно будет один. Жопа.
3/4 Третья часть того, что мы вскоре назовём квадриптихом, по своему снимает напряжение. Мир восстанавливает свои границы и принимает привычные очертания. Кофе, машина, летняя улица Тербетас. Мы все заслужили по сигарете.
Играет ли с нами художник? Играет ли он с собой? Или он сам вынужден перевести дух прямо посередине своего одиночного забега. Вопрос к вам, уважаемые зрители
4/4 Последняя картина квадриптиха опять предлагает нам наготу, как самый простой путь взаимодействия с художником. Но мы с вами будем умнее, не позволив подсвеченым формам увести нас от важного. Очевидно, что после предыдущей фотографии наш герой пережил очередное падение, оказавшись в очень не комфортных обстоятельствах. Но мы опять проигнорируем эту примитивную символику, и обратимся к фотографии, как к сложному и многослойному рассказу. Смотрите, в кадре нам опять предлагают сломанный светильник, но при этом этом вся композиция освещена более мощным уличным фонарём, который остаётся вне кадра. Является ли это предложением искать истину вне себя (в эпоху отказа от грандиозного Я - это могло бы быть отличным вектором для поиска через объектив фотографа). Или, возможно, это отсылка к тексту песни, где звучат такие слова: My Darkness Is Shining, давая нам повод говорить о принятии Художника и зрителем, и самим собой, как об универсальном инструменте взаимодействия. Это тост и спокойной ночи.