Бегство от себя самого и своего одиночества внутри, заменители благодати - скажет Олдос Хаксли в эпилоге к Дьяволам Лоудуна. Самотрансцеденция - вторит ему весь мир. Да и я с поистрепавшимися знаменами юношеского максимализма туда же.
Но что происходит, когда я выхожу на сцену? Что просят от меня наши прекрасные режиссёры и учителя? Быть собой. Найти эту внутреннюю мотивацию, пережить свой опыт для себя самого. Я стою перед моей группой и пытаюсь найти внутри себя то, что я испытывал, когда я видел своего ребёнка в первый раз, чтобы сыграть эмоцию сейчас, на этой сцене. Никто и не догадывается насколько искренен я сейчас сам с собой.
И это наделяет меня необычайной силой. Перед всем миром. И так самое большое бегство от себя самого приводит меня к самому себе. Но уже с пониманием окружающего абсурда. С той внутренней свободой, которая мне позволит быть самим собой для тех, кто даже не пытается меня там увидеть. Но в первую очередь быть на этой сцене для себя. С собой. Зритель - я сам.
Это - малая форма большой жизни. Метафора, через которую можно взломать абсурдность нашего мира, и встать чуть выше, чтобы иногда нырять в него с головой, но всегда помнить о том, что можно вынырнуть и взглянуть на всё со стороны.
Прожить на сцене здесь и сейчас, полностью погрузившись в (sic!) выдуманный мир, а потом перевернуть страницу. Хотя я так ещё ни разу не кричал со сцены.