Я помню, как сразу после премьеры нового спектакля Владислава Наставшева мне подкинули ссылку на его публичную дискуссию в твитере: "Вы не понимаете, что такое театр!", - писал он в сердцах одной известной критикессе в ответ на её короткий комментарий о новом спектакле, а я переживал, что весь тот порыв, прекрасный нарциссический угар первого озера иссяк, скатившись к самоцитированию: разве можно отказаться от гениального "мама, это пиздец!"?!
Да, можно! В спектакле "Озеро надежд замёрзло" перед нами предстал прекраснейший Автор. Утончённее, истеричнее, искреннее, чем это было в первом озере; играющий со зрителем на всех доступных уровнях: человек, режиссёр, актёр, внук, мужчина; авторитарно наделяющий актёров на сцене своими смыслами, а потом жёстко прогоняющий их прочь, потому что так надо.
Паяц, убивающий свой спектакль под вой умирающей собаки, но позволяющий нам посмотреть на эти мучительные творческие муки, даже если это всего лишь собачий кал, рождённый под смешки зрительного зала. И какой бы пронзительной не была игра актёров на сцене, за всем этим виден автор. Тот, кто отказался от актёрской карьеры в Санкт-Петербурге, потому что понял, что он умеет воплощаться на сцене через других. И все эти два часа с нами говорил Он, будучи самым большим собственным критиком, который первый кинул помидор, а потом размазал его себе по макушке.
Сложный, многомерный, иногда вытягивающий остатки терпения монолог, который должен посмотреть каждый, кто хочет понимать, что такое театр, и кто хотя бы раз в жизни горел, чтобы сгореть.
Да, можно! В спектакле "Озеро надежд замёрзло" перед нами предстал прекраснейший Автор. Утончённее, истеричнее, искреннее, чем это было в первом озере; играющий со зрителем на всех доступных уровнях: человек, режиссёр, актёр, внук, мужчина; авторитарно наделяющий актёров на сцене своими смыслами, а потом жёстко прогоняющий их прочь, потому что так надо.
Паяц, убивающий свой спектакль под вой умирающей собаки, но позволяющий нам посмотреть на эти мучительные творческие муки, даже если это всего лишь собачий кал, рождённый под смешки зрительного зала. И какой бы пронзительной не была игра актёров на сцене, за всем этим виден автор. Тот, кто отказался от актёрской карьеры в Санкт-Петербурге, потому что понял, что он умеет воплощаться на сцене через других. И все эти два часа с нами говорил Он, будучи самым большим собственным критиком, который первый кинул помидор, а потом размазал его себе по макушке.
Сложный, многомерный, иногда вытягивающий остатки терпения монолог, который должен посмотреть каждый, кто хочет понимать, что такое театр, и кто хотя бы раз в жизни горел, чтобы сгореть.
RSS Feed
